Когда началась война...

Эти слова очень часто вспоминает Елена Николаевна Анисимкова, именно их она слышала от мамы, когда та начинала свой рассказ об отце, всякий раз крепко прижимая девчушку к сердцу... на глаза наворачивались слезы.

Николая Ермакова призвали на фронт в 1941 году, а 25 июня у него родилась дочка. Он погиб, и дочери своей так и не увидел.

- Нас у мамы было восемь человек, я самая младшая, — рассказывает Елена Николаевна, — Но мама справилась. Всех вырастила! Мы росли, учились и работали в Ивделе.

Конечно, было тяжело, время такое было, никому не сладко. Но в нашей семье было двое помощников: лошадь и корова. Бедная мама работала день и ночь по хозяйству. А ещё она трудилась на золотом прииске. И лошадка наша тоже там помогала. Однажды мама заболела, и управлять лошадью был поставлен мой старший брат Виктор. Но подросток есть подросток, не доглядел. Подводу перегрузили и лошадь надорвалась, сдохла. Какое это было горе! Не передать! Ведь на ней и сено возили, и дрова. Мама потом ещё долго переживала и сокрушалась из-за потери такой помощницы. Ведь теперь пешком приходилось преодолевать двенадцать километров, чтобы на себе принести сена для коровушки. А мы оставались дома одни.

Питались преимущественно картошкой. И пока мама работала на картофельном поле, я подходила к ограде и громко кричала, потому что боялась, что мама не услышит: «Мама-а-а-а! Титю хочу-у-у-у!». И мама бежала через поле ко мне.

Когда мы всей семьёй садились за стол, мама перед каждым из нас насыпала по две щепотки: соль и сахар. С солью мы ели картошку, а сахар вроде как на десерт. Но я сначала всегда съедала сахар, он ведь вкуснее был. И пока мы ели, мама очень тщательно и строго следила за старшими детьми, чтобы не дай Бог, не отняли у младших.

А ещё я очень хорошо помню, как меня вынесли на улицу, чтобы я увидела солнышко. Это была моя первая прогулка из моего такого далёкого детства! Надели на меня платочек, завернули, во что то и поставили в большой валенок, чтоб и тепло было, и чтоб не упала. Сколько было радости! И солнышко было такое яркое. Оно и понятно, в детстве всё ярче, красивей и радостней!

В то нелёгкое время очень много переселенцев было. Беженцев. А мы дома часто оставались одни, без мамы. Сильно боялись. А потому придумали немудрёное приспособление: повесили на окна на веревочках жестяные банки и другие железки на тот случай, если вдруг кому-то в голову взбредёт в окно залезть. А мама привечала частенько таких странников. Многие были с детишками. Усадит их возле печи, чтобы обогрелись, и для каждого доброе слово у неё было и угощение, невесть какое, конечно, и молочко для деток.

Много работы у многодетной матери. Переделает домашние дела в течение дня и вечерком за машинку швейную садилась, какую-никакую одёжку нам справляла. Но обычно летом голышом. И босиком до первого снега. А из лоскуточков, которые мне перепадали, я себе куколок мастерила. Однажды случай такой вышел. Решила я что-нибудь для своих кукол сшить. Попросила брата челнок установить в машину, а он его и сломал. Мама вечером за машину садится, а челнок сломан. «Кто трогал?!» - кричит мама. Подозрение, понятно, на меня пало. Уж и били, и ругали меня, а только не выдала я брата.

Помню, как мама в лес меня с собой брала, видимо боялась, что старшие не доглядят. Мама дрова пилит, а я возле неё. И всякий раз пыталась себе развлечение найти. Шишки собирала, цветочки, веточки. Игрушек нет, скучно. Среди детворы даже такая игра была: находили какие-нибудь осколки (от разбитой посуды, например) и хвалились друг перед дружкой у кого лучше, ярче, да красивей. А потом менялись.

После больших дождей запруды делали, протоки, чтобы вода бежала. И так играли тоже.

Когда поспевала земляника, ходили собирать ягоды. Как-то раз, недалеко от того места, где мы расположились, работали заключенные, которых охраняли солдаты. А у меня бидончик небольшой был, и в нём сколько-то ягоды уже набралось. Один из заключённых подозвал меня к себе и попросил, чтобы я ему ягоды свои отдала. Я и высыпала ему их в руки. А он мне за них денежку дал. Прихожу домой, мама спрашивает: «Где земляника? Собрала?». Я маме честно всё рассказала и денежку отдала. Ох, и всыпала мне мама, до сих пор помню. Сильно била. А потом я поняла, что она очень за меня испугалась.

И такой случай был. Послала меня мама за сливочным маслом. Дала денег одной купюрой и велела купить определённое количество граммов масла, и принести сдачу. Всю дорогу я шла и про себя повторяла цифру, которую мне нужно было сказать при покупке масла. А когда подошла моя очередь, я растерялась и забыла, сколько граммов мне нужно было купить. Продавец спрашивает меня, сколько мне свесить масла, а я говорю: «На все!» Прихожу домой, отдаю маме масло. Когда она разобралась, в чём дело, мне опять влетело, крепко влетело. Зато потом мама всех нас усадила за стол и всем нам выдали по кусочку хлеба со сливочным маслом. Так я первый раз попробовала сливочное масло!

Когда мне исполнилось семь лет, я пошла в школу. Окончила семь классов в школе №5 и перевелась в школу №1. Летом работала на детских площадках воспитателем. Мне было тринадцать лет. Взяла меня на эту работу Н. Ф. Федосеева. Она убедила мою маму в том, что я всегда буду сытая и зарплату получу в размере четырёхсот рублей.

По окончании школы, поехать учиться дальше, возможности не было, мама такими деньгами не располагала. А моя близкая подруга Оля Кириллкина окончила акушерское училище, и даже принимала у меня роды, когда я рожала сына. Сейчас она живёт в доме престарелых г. Североуральска. Мы ежедневно с ней созваниваемся.

Замуж вышла за друга детства и моего соседа, Игоря Анисимкова. Вырастили сына Дмитрия. Заочно окончила московский метеорологический техникум и работала на метеостанции, на пенсию ушла, будучи в должности начальника, имея звание Заслуженный работник гидрометеослужбы РФ.

«На момент начала войны мне было всего восемь лет» — вспоминает это страшное время Галина Мироновна Довгалец. Ранним утром её мать отправлялась работать на завод, а девочка, несмотря на свой возраст, оставалась присматривать за младшими братом и сестрой. В первые дни войны её отца забрали на фронт, так как он был военным. Вскоре о нем пришла печальная весть — он пропал без вести. Фамилия бойца Мирона Анисимкова увековечена на памятной стеле. А о местонахождении его могилы семья узнала спустя много лет после окончания Великой Отечественной война. До сих пор она хранит у себя фотографию этого места.

Как рассказала Галина Мироновна, в военное лихолетье ее семья голодала, питание было очень плохим. Когда заканчивалась картошка, приходилось есть гнилые остатки, чтобы хоть как- то утолить голод. Молоко было очень сильно разбавлено водой и вскоре маленькая сестра Галины умерла от недоедания.

Вот такие истории из своего нелёгкого детства рассказывают люди, которых называют дети войны. Вкусив тяготы и беды тех лет, они выросли и стали достойными гражданами своей страны, которыми сегодня гордится город.

(Продолжение следует)

Подготовили Наталья СОКОЛОВА, Елена БЕЛЫХ, Анастасия ИВАНОВА