Злой таймень

Лёд оторвало от берега. Был он ещё крепкий и толстый, но река уже готовилась к ледоходу. По ночам подмораживало, а днём пригревало апрельское яркое солнце. Василий был на рыбалке, накануне он ловил живцов и поставил жерлицы. Простояли они всю ночь, надо было идти проверять. Ящик с удочками он оставил за островом, где сидели над лунками несколько рыбаков, взяв с собой ведёрко с живцами, пошёл. Пешню брать не стал, лунки за ночь не замёрзли. Было уже тепло.

Жерлицы стояли за длинным поворотом реки, с одной стороны была яма, а с другой — старица, место хорошее. Первая жерлица была размотана, живец сорван. Настроив её и насадив свежего чебака на тройник, Василий подошёл ко второй жерлице. Шнур был размотан и, взяв его в руки, он понял, что рыба на крючке. Потянул и тяжёлые, резкие ответные рывки заставили Васино сердце заколотиться часто-часто.

С большим трудом, помаленьку он подтащил рыбу к лунке, вода в ней ходила ходуном. Всё. Дальше рыба не шла, и тогда, сбросив телогрейку с правой руки, Вася сунул её в лунку почти по плечо, пытаясь схватить добычу за жабры. Но рука попала на острые тайменьи зубы. Какое-то время он ещё подержал тайменя за открытую пасть, но рыба так рванула обратно в глубину, что удержать её не было никаких сил. Таймень сорвался, пальцы на руке были изрезаны острыми, как шило, зубами, все в крови. Отчаяние и обиду на себя, на свою торопливость, на рыбу, да и боль, Василий выразил богатым русским языком. Рядом никого не было.

Подняв руку вверх перед собой, чтобы вся кровь из него не вытекла, он пошёл назад, надо было забинтовать пальцы. Так, с поднятой рукой, в крови, увидели его рыбаки, которые сидели с удочками. Они расспрашивали его, удивлялись и сочувствовали. Сопереживали, одним словом.

А на следующих выходных, когда они рыбачили, сидя на льду недалеко друг от друга, кто-то спросил: «Вась, это ты там, у ямы-то жерлицы ставил?»

Он ответил: «Я, а что?»

- Да вот, я проходил мимо того места, смотрю — таймень! Высунулся из лунки и орёт: «Где Вася?  Васю хочу!»

И все сидевшие рядом рыбаки дружно захохотали. Василий тупо потряхивал удочку, следил за сторожком, и ему было не смешно.

И долго ещё эта ужасная история веселила народ, собиравшийся порыбачить на Широкой. Пока не ушёл лёд.